Собака

Стиральная машинка.

Небольшая собака с прижатыми к черепу ушами налетела на меня с озлобленным лаем и попыталась вцепиться в сумку, висящую на плече. Ни единого съестного запаха не доносилось из сумки, там были только фотоаппарат и ещё самодельный плакатик «Банду Ельцина под суд».

Я осторожно остановился, выключил «Голема», звучавшего в правом ухе. Собака задыхалась от злобы и не прекращала лая ни на мгновение. Я дал ей носок ботинка, и она немедленно и неожиданно для меня стала его кусать. Отойти было нельзя, стоять было глупо. Из ворот вышел толстый охранник в камуфляже и развёл руками. Собака неожиданно оставила ботинок и стремглав кинулась к нему.

— Что с ней? — крикнул я охраннику. — Она кусается.

— Не знаю, — тот пожал плечами. — Не знаю.

Я сделал несколько шагов, и тут же всё вернулось. Собака, которую нельзя было отнести к породе каких-то особенных собак-убийц, но и совершенной дворнягой она точно не была, кидалась на ноги, делая молниеносные движения и нападая на меня сразу со всех сторон. Я размышлял, не схватить ли мне этого пса за ошейник и не задушить ли прямо тут, у дороги; если резко поднять пса, то позвоночник переломится, и дальше будет легче. Пёс не давал сделать шагу, бросаясь под ноги, рыча, вцепляясь в джинсы зубами. Ни от одной уличной собаки я не видел прежде такого поведения. Оно было нарочито наглым, словно собака выкрикивала: «Ну, и что ты мне сделаешь? Что?». Ударить ногой? Со всей силы размахнуться и заехать носком ботинка под живот и потом двумя-тремя грозными шагами напугать, заставить отступить, не обращая внимание на сигналящих водителей, которые увидят только эту часть расправы и несомненно осудят меня. Нет, это выйдет неудобно и непонятно.

Потом собака бросилась к воротам и стала бегать вокруг охранника и коротко лаять.

— Иди, — крикнул охранник. — Она вроде тут.

Я повернулся и с каким-то киношным ужасом увидел, что эта мелкая дрянь возвращается, ощерив зубы и словно любуясь своим умением не скользить на ледяном тротуаре, вцепляться в его ноздреватую поверхность, прижиматься к твёрдому спрессованному снегу. Сделала круг вокруг меня и вцепилась в ткань — она словно издевалась, ни разу так и не укусив по-настоящему, достав зубами до кожи, хоть бы даже и на миллиметр; только ботинок или ткань, только неживое, то, что не было ещё человеком. Выдернула застрявшие зубы из ткани и пропала. Казалось, что следы на джинсах затягиваются.

Я перешёл через дорогу. Больше всего хотелось сходить за травматическим пистолетом и вернуться, чтобы проучить как следует обнаглевшего пса, потерявшего границы дозволенности. Можно было также попытаться задобрить его колбасой — вдруг охранник плохо обращается с псиной, и несколько кругов «Краковской» покажут ей, что мир не так уж и плох? Я остался дома.

Поздно вечером я посмотрел на джинсы, собираясь выйти ненадолго. Слева повыше колена был довольно большой Г-образный разрыв. Справа у щиколотки тоже зияло отверстие — поменьше.

Автор этой душераздирающей истории: Oca | Рубрика: Культура и искусство
13-02-2016 | RSS 2.0 | Вы можете оставить сообщение, отправить trackback или поделиться:

Добавить комментарий

Пожалуйста, не надо спама, сайт модерируется.

Подпишись на фид, и жди ответа: RSS 2.0!

Архивы

Свежие комментарии

Meta