«Душители» свободы печатного слова

В советское время пропаганда лишь в общих чертах нам описывала «тягостное положение» прогрессивных СМИ под игом произвола цензуры и законов при царизме. Что это из себя представляло, мы не могли себе представить, но по аналогии с тотальной цензурой в СССР представляли себе нечто ну еще более ужасное.

На уровне того, как прогрессивного журналиста за публикацию критической статьи, на сто процентов правдивой, сразу упекали на 25 лет лагерей без права переписки, он там вообще исчезал с экранов мониторов и только уже после Великой революции большевиков его жена узнавала, что «он был замучен в застенках царского режима сразу после оглашения приговора». На деле же, если почитать некоторые разборы дел в судах того (дореволюционного) времени, существовала своя четкая градация понятий — например, за порочащие вас правдивые сведения не могли привлечь к ответственности, а вот за позорящие — легко. В чем же разница у этих определений? Попробуй, разберись.

Ну, допустим, вы работаете в компании, продвигающей определенную марку мобильных телефонов, и по негласной корпоративной этике вы обязаны купить мобильный телефон конкретного, продвигаемого вашей компанией производителя и всюду пользоваться только им (особенно в публичных местах). И вы, естественно, его купили, и на работу только с ним. Но вам не нравится этот производитель, или мобильники другого кажутся более приятными, или просто вам подарила жена на день рождения (работающая у конкурентов, хехе, шутка). И вот какой-то борзописец публикует в газете ваше фото, где вы названиваете совсем с другого мобильника, который вам предписан корпоративной этикой компании, где вы работаете. А? Это порочит вас? Нисколько! Позорит? А вот в этом то и казус — в чьих глазах…

30 июня 1909 года в иркутском окружном суде было заслушано любопытное дело по обвинению бывшего редактора газеты «Сибирская Заря» — присяжного поверенного А. Титкова — в диффамации (оглашение в печати каких-либо сведений, позорящих известное лицо или учреждение, независимо от того, истинны ли эти сведения или ложны). Преступление это предусматривалось 1039 статьей уложения о наказаниях.

Дело это было возбуждено но прошению потерпевшего Моракина, который и выступил в суде в качестве частного обвинителя. Защиту подсудимого П. А. Титкова принял на себя присяжный поверенный Разумовский. Основанием для привлечения бывшего редактора газеты «Сибирская Заря» П. А. Титкова к ответственности послужило следующее обстоятельство: В № 201 газеты «Сибирская Заря», от 11 ноября 1907 г., в отделе корреспонденции, была помещена статья за подписью неизвестного автора со станции «Борзя», Забайкальской железной дороги. В этой корреспонденции, между прочим, был упомянут господин Моракин, бывший в то время служащим от артели по уплате жалованья линейным служащим и упомянут, как участник картежной игры, имевшей место на станции «Маньчжурия», и по предположениям автора корреспонденции, проигравший около тысячи рублей из имевшихся при нем казенных сумм.

При этом в корреспонденции было выражено недоумение в том смысле, что «грехи» Моракина, наверно, отзовутся на положении «мелких сошек». В корреспонденции было сделано только предположение о принадлежности сумм, но сказать, что проигранные деньги — казенные — прямо не было сказано. Независимо от того, истинно или ложно это сообщение, Моракин за одно уже оглашение этих сведений, позорящих якобы его честь и доброе имя, понес уже наказание, так как был смещен с должности и сведен на низший оклад жалованья. Вот в этом и состояла суть дела. Председатель суда спрашивает обе стороны — не пожелают ли они покончить дело миром.

Частный обвинитель: «Господин Титков знает мои условия мировой сделки и, если пойдет им навстречу — то против мира я ничего не имею».
Обвиняемый Титков: «Условия, выставленные Моракиным, для меня неприемлемы».
Суд приступил, к слушанию дела. В виду непризнания подсудимого в приписываемой ему вине, приступили к судебному следствию и оглашается корреспонденция от 11 ноября 1907 года. Присяжный поверенный Разумовский, защитник подсудимого, обращается с ходатайством к суду о прекращении, на основании § 1 устава уголовного судопроизводства, означенного дела.

Суд отклоняет это ходатайство, Разумовский, переходя к существу дела, заявляет, что в деле нет того критерия преступления, которое карается 1039 статьей уложения о наказаниях, так как здесь нет признаков опозорения. Смещение же Моракина с занимаемой им должности, по мнению поверенного подсудимого Титкова, вызвано было какими-либо другими причинами. «Ведь не писалось, что Моракин профессиональный картежник?».
Председательствующий:
— «Скажите, потерпевший, в чем вы видите опозорение вашего имени?
Потерпевший Моракин:
— «Редактор, виновен, он допустил опозорение меня, у нас в обществе в артели, не допускается карточная игра».
Резолюцией иркутского окружного суда постановлено бывшего редактора газеты «Сибирская Заря» присяжного поверенного А. Титкова — подвергнуть денежному взысканию в сумме 100 рублей, с заменой тюремным заключением на один месяц.