Лёгкие годы

— … А и засыпали родник этот, и камнями заваливали, а он всё равно себе дорогу пробьёт. И всегда тут люди, и всегда вода особенная, от неё и вкус, и польза. Я тут рядом родился, вырос, и всю жизнь сюда мы ходим воды набрать, в купель окунуться.

Окончание только и донеслось до меня: речь держал пожилой мужчина в клетчатой рубашке, слушатель у него был шофёр, это уже было известно, что шофёр: время от времени ему кричали, что, мол, мы уже скоро, мы уже идём. Шофёр молча кивал, задумчиво отгрызая куски от длинной травинки. Рассказ пожилого мужчины его занимал не более чем причины русско-японской войны 1905 года.

Я люблю разговаривать со случайными людьми, которые вот-вот уедут куда-то в свою жизнь. Почему бы не поддержать разговор об Андреевском колодце, тем более, что мы тут оказались именно за этим: снимать, узнавать.

— Это в советское время с колодцем боролись?

— В советское, да. А время тогда было какое? Но что тогда, вот сейчас время…

Поворот в сторону «тяжёлых сегодняшних дней» обычно легко купируется фразой про «а какие годы-то лёгкими были». Если произнести соответственным тоном, со сказанным соглашаются. Согласился и собеседник. Немного подумал и просветлел:

— Так были. Вот 48-й год взять. Это я из армии вернулся. Или 50-й. Да все годы с 48-го по 53-й. Очень хорошее время. Я тогда в год 3-4 раза в Москве бывал. Микояновский комбинат знаете? Вот туда и ходил. Пешком, от Колпны, по Калужскому шоссе. 300 рублей в месяц получал, теми ещё, старыми. Сначала 300, потом 350. Хорошие деньги были. Ну, может, не хорошие — нормальные.

150 коров, нас трое или четверо погонщиков, полтыщи километров, полтора месяца дороги — и назад. Как? Корова падёт? Господь с вами, как это — падёт? Ветеринарный пункт на что? По дороге остановишься, вот и всё. Строго за этим было, да и что же получится: сходил в Москву зазря?

Мы до Микояновского комбината ещё в Белые Столбы заходили. Там тоже партию оставляли. Не знаете Белые Столбы? Это под Москвой, там рядом.

— Иван Данилыч! — крикнули попутчицы. — Идите уже, не то шофёр без нас уедет. Мы не сильно там кричали? Очень вода холодная.

— Иду! — крикнул мужчина в клетчатой рубашке, и направился к двери купальни, где если спуститься по деревянным ступеням и окунуться с головой три раза по три раза, не забывая при этом перекреститься и сказать слова молитвы, то произойдёт что-то этакое, о чём все говорят только общими фразами, но даже и из них выходит — очень неплохое, хорошее, годное.